Снег над городом... тяжелые влажные снежинки вышиты кем-то на канве ветра, и это рыхлое полотно реет между белесым небом и заляпанным белой краской городом. Потоки воздуха заострены, как иглы, и ранят лицо и руки, а ветер-затейник на скорую руку плетет из капель воды и моих волос ледяные жесткие нити. Запрокидываешь голову, и видишь только снег, снег от земли до самых небес...

Но в последнее время за потоками снежинок я вижу мартовские лужи и наледь, чувствую ветер, напившийся талого снега, слышу шорох весенних туманов... Я уже почти там, уже дышу грядущим воздухом... Очень давно не случалось, чтобы предчувствие весны настигло меня в середине января, зато это дает шанс пережить вечно мертвый и тяжелый февраль.

Дорога на работу вместе с зачаровывающим голосом Рады, рассказывающем об ангелах смеха и ангелах снега, о чужих богах, народившемся месяце и холодных временах, под невероятную рельефную и яркую прозу Петровича



От луны каждую ночь отрезают по кусочку, скоро ее не станет, и скоро она родится вновь... Это последняя луна года, и через неделю уже новолуние, буду праздновать.



В очередной раз устроила себе бессонную ночь, проведя ее с книжками, кофе и сигаретами, устроив уютнейшее гнездо из плюшевого ковра, подушек и двух одеял в углу дивана. Маленькими кусочками смаковала Горана Петровича. Второй раз прочитала "Римский медальон" Джузеппе д'Агаты. Чуточку повозилась с рыбаковским "Язычеством древних славян" и разннообразными распечатками. С утра разглядывала в зеркале совершенно счастливое таким положением дел встрепанное существо со счастливыми зелеными глазами, не приобретшее даже следов недосыпания на лице.

Только на плечах - легкая тонкая шаль саднящей боли, скорее приятной, нежели дискомфортной.