Король КубковКороль Кубков Король Кубков - Чаша Кормака Черты: умение выполнять свои обещания, какими бы они не были, порывистость, правдивость, чувство справедливости. Обретение сокровища через открытость к необычному и через собственное нравственное чувство. Вообще, мужчина "среднего мира", попавший на Блаженные острова - отличный образ для Короля Кубков. Впрочем, как и образ самого Мананнана мак Ллира. На карте: Мананнан мак Ллир одаривает на Блаженных островах Кормака чашей и волшебной ветвью. Королева Кубков Королева Кубков - Принц и черепаха Основные черты: скромность, четкое чувство "своего места в жизни", интриганство, мастерство, умение вести дом... Словом, женщина, которая соединяет в себе все 64 искусства, близкие искусству камы. Небольшая степень заботы о людях вообще, но за свою семью вывернется на изнанку, и если потребуется - два раза. Чувство юмора... есть, но специфическое. Какой бы она не казалась чужим людям, для своих она - чистое золото. Хорошо вплетен через сказку момент целительства, свойственный Королеве Чаш. На карте: принцесса-волшебница подхватывает блюдо с рисом, чтобы превратить его в жемчуга Рыцарь Кубков Рыцарь Кубков - Рассказ о коне из черного дерева Возлюбленный, молодой человек, страстный или романтик. Любовь, собранная в бережно хранимой чаше. Витание в облаках (то и дело - туда на летучем коне, сюда на летучем коне..._ Обретение предмета мечтаний На карте: персидский принц уносит возлюбленную от очередной опасности.
Паж Кубков Паж Кубков - Садко (русская былина) Гусляр, что нашел свое счастье и благосостояние благодаря великолепной игре на гуслях. Возможность общения со всякими волшебными существами (морской царь, Чарнава, Никола-угодник) Иной раз угодишь кому по доброте или по случаю, потом придется угождать невольно. Успешное обретение своей чаши - чаши богатого гусляра и купца, счастливо женатого, и с в моря больше ни ногой ) Ключ: На карте: Садко показывает выловленную в Ильмень-озере рыбу золото перо. Туз Кубков Туз Кубков - Гадкий утенок (Андерсен) Эмоциональность, любовь, гармония. Сила красоты, эстетичность. Искусство вообще. Самоосознание и принятие себя "со всеми потрохами" в положенный срок. Обретение своего места в жизни, а вовсе не того, которое занимать, по чьему-то мнению, нужно. На карте: Гадкий утенок, превратившийся в лебедя Двойка Кубков Двойка Кубков - Дюймовочка (Андерсен) Влюбленная пара, союз. Обостренность восприятия, сенситивность, сверхчувствительность. Обретение дома, гостеприимного крова, родственных душ, встреча "своих". На карте: Дюймовочка встречается с принцем. Тройка Кубков Тройка Кубков - Три королевича и их звери (литовская сказка) Взаимопомощь и поддержка. "Чувство локтя". Радость от общения друг с другом. Общность. Троичность, триединство. Полнота и гармоничность. Праздник, счастливое разрешение долгой истории. Четверка Кубков Четверка Кубков - Сказка о том, кто ходил страху учиться (Гримм) Концентрация на вещах, в жизни не требующихся. Погоня за "псевдонеобходимостью". "Это наш Кузенька с жиру бесится, сейчас побесится и баиньки пойдет" (с) Концентрация на ложной идее. На карте: третий сын спит в заколдованном замке, тем временем как его пытается напугать всякая нечисть.
Пятерка Кубков Пятерка Кубков - Погреб с привидениями (ирландская сказка) Невозможность получить что либо из-за внешних причин. Корень проблемы. Потеря. Сопоставление того, что было раньше и того, что есть сейчас, и внутреннее принятие этой перемены. Расточительность.
Шестерка Кубков Шестерка Кубков - Гэнзель и Гретель (Гримм) Прохождение инициации. Детская доверчивость и непосредственность. Возможно - бессилие и зависимость, подчинение обстоятельствам. Братская любовь, родственная теплота. На карте: Гензель и Гретель возле пряничного домика.
Семерка Кубков Семерка Кубков - Серебряное блюдечко да наливное яблочко (русская сказка) Волшебные картинки, "миражи" серебряного блюдечка служат причиной вполне реальных злых действи. Этими картинками можно увлечься, и позабыть ради них все, а можно и просто время от времени дивиться разнообразию мира, не давая иллюзиям увлечь. Постижение жизни и смерти, и победа жизни. Хоть и временная. Кроме того, карта милосердия. В некоторых случаях, как кульминирующая карта, может указать и на изменение соц. статуса. На карте: воскрешенная Марьюшка показывает царю картинки в серебряном блюдечке.
Девятка Кубков Девятка Кубков - Кот в сапогах (Перро) Простые радости, благополучие и удовлетворение. Последовательное достижение поставленных задач. "А господин Кот с тех пор частенько бражничал с королевскими слугами, а мышей ловил лишь для разнообразия"
Десятка Кубков Десятка Кубков - Счастливое семейство (Андерсен) "Чувство глубокого морального удовлетворения". Настоящая, полная любовь, но внутри свитого самими любящими кокона, плотного и непроницаемого в обе стороны. Дом, семья, семейные ценности, родовое гнездо, приятные домашние (семейные) хлопоты. Много рачье-козерожьих черт.
Много-много лун назад жил в Киото храбрый самурай по имени Кинтоки. Однажды он влюбился в прекрасную девушку и женился на ней, но, к несчастью, вскоре после этого, оклеветанный своими мнимыми друзьями, он впал в немилость при дворе и был выслан из столицы. Этот горький случай так расстроил Кинтоки, что не прошло и двух лун, как он умер, оставив свою молодую жену совсем одну, без опоры и защиты. В страхе перед врагами своего мужа, бедная женщина бежала к горам Ашигара, и там, в диких лесах, куда рисковали заходить только лесорубы, она родила маленького мальчика. Она назвала его Кинтаро, что значит «Золотой Мальчик». С самого рождения Кинтаро был очень силен, и чем старше он становился, тем делался сильнее, и уже к восьми годам стал сильным, как взрослый мужчина. Тогда мать дала Кинтаро топор, и он стал ходить помогать лесорубам, которые называли его «Удивительным Ребенком», а его матушку – «Горной Нянюшкой», поскольку не знали о том, что она знатного рода. Еще Кинтаро очень любил для развлечения ломать камни и скалы. Можете себе представить, насколько сильным он был! В отличие от других мальчиков, Кинтаро рос совсем один, в горных лесах, и у него никогда не было друзей. Зато он подружился со всеми животными и птицами, научился понимать их и даже разговаривать на их языке. Постепенно дикие звери привыкли к Кинтаро и стали совсем ручными, и часто становились для Кинтаро слугами и посыльными. Но самыми близкими и доверенными друзьями были у Кинтаро медведица, олень, обезьяна и заяц. Медведица часто приводила своих медвежат поиграть с Кинтаро, а когда она приходила вечером, чтобы забрать своих детенышей домой, Кинтаро садился ей на спину, и она везла его до самой своей пещеры. Оленя Кинтаро тоже очень любил, и часто крепко обнимал его за шею, чтобы показать, что оленьи рожки его совсем не пугают. Как же было весело, когда они играли все вместе! Однажды Кинтаро как обычно поднялся повыше в горы вместе с медведицей, оленем, обезьяной и зайцем. Они долго пробирались вверх и вниз по горным тропам, пока, наконец, не вышли на широкое, поросшее травой и дикими цветами поле. Это было отличное место для того, чтобы вдоволь поиграть всем вместе. Олень принялся чистить рожки об дерево, обезьяна чесала спину, медведица ворчала, а заяц то и дело приглаживал свои длинные ушки. Кинтаро сказал: «Тут отличное место, чтобы поиграть впятером. Давайте устроим состязание по борьбе!» Медведица ответила за всех, как самая старшая и самая большая: «Это будет очень весело!», сказала она. «Я самая сильная, поэтому пока подготовлю площадку для борцов», и она принялась ровнять и утаптывать землю. Олень, обезьяна и заяц принялись помогать медведице и, когда они закончили, Кинтаро воскликнул: «Начинаем! Пусть заяц и обезьяна откроют состязания, а ты, господин олень, будешь их судить!» «Да, да», ответил олень. «Я буду судьей! Итак, ты, госпожа обезьяна и ты, господин заяц, выходите на площадку и займите свои места» Обезьяна и заяц проворно выскочили на площадку. Олень как судья стоял между ними и говорил: «Красная Спинка, Красная Спинка, готова ли ты?», спросил он у обезьяны, а потом повернулся к зайцу. «Длинное Ухо, Длинное Ухо, готов ли ты?» Маленькие борцы сошлись в центре площадки, в то время как олень высоко понял древесный лист, а когда он опустил его вниз, обезьяна и заяц кинулись друг к другу, устрашающе крича. Пока они боролись, олень то ободрял их, то выкрикивал им предупреждения, если борцы нарушали правила. «Красная Спинка, Красная Спинка, тверже держись на ногах!», кричал олень. «Длинное Ухо, Длинное Ухо, борись, не дай обезьяне побить тебя!», подбадривала зайца медведица. И обезьяна с зайцем, подбадриваемые друзьями, стали пробовать свои самые сильные удары и приемы. Заяц наконец стал одолевать обезьяну, та споткнулась, и в этот момент заяц вытолкнул ее с площадки так, что она упала на спину. Бедная обезьяна сидела на земле, потирая свою спину, ее морда вытянулась, и она злобно закричала: «Ой, ой, как болит моя спина – как мне больно!» Видя обезьяну в таком тяжелом состоянии, олень высоко поднял свой лист и сказал: «Первый раунд окончен. Заяц победил» И Кинтаро раскрыл свою корзинку с едой, что дала ему в дорогу матушка, вытащил один рисовый колобок и отдал его зайцу со словами: «Вот твой приз, ты его честно заслужил». Но тогда обезьяна, весьма разозленная, подскочила к Кинтаро и сказала ему и всем остальным: «Заяц победил нечестно! Я поскользнулась и упала! Дайте мне шанс показать, что это так, и еще раз побороться с зайцем!» Кинтаро кивнул, и заяц с обезьяной снова стали бороться. Всем известно, что обезьяна по природе своей – ужасно хитрое животное, и вот она решила победить зайца, чего бы ей это не стоило. Обезьяна подумала, и решила, что если ухватить зайца за его длинные уши, то она уж точно победит, и так она и поступила. Заяц весь скорчился от боли, когда обезьяна крепко ухватила его за уши, и стала дергать, и обезьяна сразу же воспользовалась своим шансом, дала зайцу подсечку, и тот растянулся прямо посередине площадки. Олень сразу же подошел и спросил зайца, не хочет ли заяц теперь с ним побороться, и заяц согласился. Они с оленем вышли на борцовскую площадку, а медведица стала их судить. Большой длиннорогий олень и маленький длинноухий заяц – кто видел пару борцов потешнее! Вот боролись они, и вдруг олень опустился на колени. Медведь поднял свой лист, и объявил, что заяц выиграл. Вот так весь день они и развлекались, борясь друг с другом, пока совсем не устали. Тогда Кинтаро поднялся и сказал: «Ну, на сегодня достаточно. Какое мы с вами нашли чудесное местечко для борьбы, давайте придем сюда еще раз завтра. А теперь пойдемте по домам. Догоняйте!», и с этими словами Кинтаро побежал вниз по горной тропе. Но вскоре встретилась им река, которая пересекала долину. Кинтаро и его друзья-звери встали на берегу и стали думать, как бы им перебраться через поток, ведь поблизости не было никакого моста, а река была очень глубокой и стремительной. Звери выглядели очень серьезными и задумчивыми, но так и не сообразили, как им попасть домой к вечеру. Кинтаро, однако, сказал: «Подождите-ка несколько минут, и я построю тут отличный мост» И медведица, олень, обезьяна и заяц стали глядеть, что он будет делать. Кинтаро стал обходить все деревья, которые росли по берегу реки, пока, наконец, не остановился перед одним старым и толстым, огромным деревом, что росло у самой воды. Он обхватил ствол и дернул со всей силы – раз, другой, третий! – и сила его была так велика, что с третьего раза выдернул он это огромное дерево вместе с корнями, положил его поперек реки, и получился отличный мост. «Вот! Как вам нравится мой мост? Он достаточно надежный, так что идите следом за мной», и он первым ступил на новый мост, а животные пошли за ним следом. Они никогда раньше не видели, чтобы кто-то был настолько сильным, и они то и дело восклицали: «Как он силен! Как он силен!» А в это время на горке у реки стоял лесоруб, и он видел все, что случилось. Он с большим удивлением глядел на Кинтаро и на его друзей-зверей, а когда Кинтаро выдернул с корнями дерево и сделал из него мост, лесоруб даже протер глаза и ущипнул себя, чтобы убедиться, что он не спит. Словом, лесоруб ужасно удивился, и сказал себе: «Это, должно быть, совсем не обычный ребенок. Чей бы это мог быть сын? Ну, ничего, еще не сядет солнце, как я все разузнаю» Он поспешил вслед за странной компанией, пересек мост, и пошел по той же тропе, что и Кинтаро с его зверями, а Кинтаро об этом ничего не знал. Животные сразу за мостом поспешили к своим норам и логовищам, а Кинтаро прямиком пошел к своей матери, что ждала его. Как только он вошел в крошечный домик, что стоял в самом сердце соснового леса, он сразу подошел к матери и приветствовал ее: «Окка-сан, я пришел!» «А, Кимбо», ответила его матушка с улыбкой, обрадовавшись, что сын снова вернулся после целого дня отсутствия жив-здоров. «Как ты сегодня поздно. Я уже начала бояться, что с тобой что-то случилось. Где же ты был все это время?» «Я с моими друзьями, медведицей, оленем, обезьяной и зайцем, ходил в горы, и там мы с ними славно посостязались в борьбе, чтобы поглядеть, кто из нас сильнее. Нам так понравилось, что мы и завтра туда же пойдем». «И кто же оказался сильнее всех?», спросила Кинтаро матушка, притворяясь, будто она не знает. «Ох, матушка! Разве ты не знаешь, что я сильнее? Мне даже не было необходимости вступать в состязание, это и так все знают» «Ну а после тебя кто самый сильный?» «После меня самая сильная – медведица» «А после медведицы?» «А тут уже трудно сказать, матушка, потому что олень, обезьяна и заяц примерно равны по силе» Неожиданно Кинтаро и его матушка услышали голос, доносящийся снаружи: «Послушай-ка меня, мальчик! В следующий раз, когда пойдете бороться, возьмите с собой меня, старика, я тоже хочу с вами побороться!» Это был тот самый дровосек, который пришел вслед за Кинтаро от самой реки. Он снял свои гэта и вошел в дом. Яма-уба и ее сын были очень удивлены, и смотрели на вошедшего с удивлением – раньше ни один из них не видел этого человека. «Кто ты такой?», спросили они. Дровосек засмеялся и сказал: «Какая разница, кто я такой, лучше давайте поглядим, чьи руки сильнее – мои или этого мальчика?» Тогда Кинтаро, который всю жизнь провел в лесу и не знал никаких церемоний, ответил: «Ну, давай попробуем, если хочешь, но ты уж не серчай, если я тебя одолею». И Кинтаро с дровосеком поставили на столик свои правые руки и стали бороться. Очень долго они пытались согнуть руку другого борца, но силы их были равны. Наконец старый дровосек прервал соcтязание и объявил ничью. «Ты действительно очень сильный ребенок», сказал старик. «Немного на свете взрослых мужчин, которые могут побороться со мной на руках вничью! Я видел тебя у реки несколько часов назад, когда ты выдернул с корнями огромное дерево и сделал мост. Едва поверив своим глазам, я последовал за тобой, но сила твоих рук, которую я только что испробовал, доказала мне, что то, что я видел нынче днем – чистая правда. Когда ты вырастешь, ты, без сомнения, будешь самым сильным человеком во всей Японии. Жаль, что ты живешь так уединенно, в глухих горах» Потом он повернулся к матери: «А вы, матушка такого выдающегося сына, не думаете ли о том, чтобы поехать в столицу и обучить его владению мечом и всему остальному, что приличествует самураю?» «Вы очень любезны, что принимаете такое участие в наших делах», ответила мать, «но вы же видите – он дикий и необразованный, и я боюсь, что будет очень сложно пристроить его в обучение. Из-за его огромной силы я была вынуждена уехать в эти глухие места, так как даже младенцем он дрался с каждым, кто подходил к нему. Мне, конечно, жаль, что я не могу видеть своего мальчика благородным самураем, носящим два меча, но у нас нет таких влиятельных друзей, которые могли бы представить нас в столице, и я думаю, мои надежды никогда не осуществятся» «О, вот об этом как раз и не беспокойтесь! По правде сказать, никакой я не лесоруб, я один из японских генералов. Меня зовут Садамитсу, и я вассал господина Минамото-но-Рэйко. Он приказал мне ходить по стране и искать сильных и ловких мальчиков, из которых могут получиться хорошие самураи. Я подумал, и решил, что лучше всего мне отправиться на поиски, переодевшись лесорубом. И таким образом я неожиданно нашел вашего сына. И если вы действительно хотите, чтобы он стал самураем, я возьму его с собой и представлю его господину Минамото-но-Рэйко в качестве одного из кандидатов. Что вы на это скажете?» По мере того, как генерал рассказывал все это, сердце матери наполнялось радостью. Она видела, что это был лучший и, главное, единственный шанс выполнить желание всей ее жизни – увидеть Кинтаро самураем прежде, чем она умрет. Низко поклонившись, она ответила: «Я вверяю своего сына вашим заботам, если вы честно исполните то, о чем сейчас говорили». Кинтаро все это время тихо сидел рядом и слушал, что говорят старшие. Но когда его матушка закончила говорить, он не удержался и закричал: «Радуйтесь, радуйтесь! Я отправляюсь в путь с генералом и однажды стану самураем!» Таким образом, судьба Кинтаро была устроена, и генерал решил сразу же отправиться в столицу, взяв с собой Кинтаро. Хоть и трудно об этом говорить, но Яма-уба была очень опечалена отъездом своего сына, ведь он был всем, что составляло смысл ее жизни многие годы после смерти мужа. Но она была женой самурая, а теперь еще и матерью будущего самурая, поэтому встретила свое горе с непроницаемым и спокойным лицом. Она знала, что мальчик покидает ее только ради собственного блага, и она не должна препятствовать ему. Кинтаро обещал не забывать ее, и сказал, что как только он станет самураем, носящим два меча, он построит для нее дом и примет на себя все заботы о ее старости. Все звери, с которыми он был дружен – медведица, олень, обезьяна и заяц, - пришли к нему, как только узнали, что он уезжает, и спросили, могут ли они сопровождать его, как обычно. Когда они выяснили, для чего он уезжает, они, провожая своего друга, спустились с ним до самого подножия горы. «Кимбо», сказала матушка, «помни, что ты должен быть хорошим и прилежным мальчиком» «Господин Кинтаро», сказали его верные звери, «мы желаем тебе оставаться в добром здравии во время твоего путешествия». Потом они поднялись на дерево, чтобы как можно дольше видеть уходящего Кинтаро, но его фигурка становилась все меньше и меньше, а потом совсем пропала из виду. Генерал Садамитсу шел рядом с Кинтаро, радуясь, что ему повезло найти в диких лесах такое чудо. Достигнув столицы, генерал сразу повел Кинтаро к своему хозяину, господину Минамото-но-Рэйко, и рассказал ему все о том, как и где он нашел его. Господин Минамото-но-Рэйко был искренне восхищен историей, и сразу сделал Кинтаро своим вассалом. Армия господина Минамото-но-Рэйко была известна одним маленьким отрядом, который называли «Четверо храбрых». Эти воины были избраны среди всех солдат как самые храбрые и сильные, и их маленький отряд знали во всей Японии. Когда Кинтаро вырос и овладел всеми самурайскими искусствами, господин Рэйко сделал его командиром этой четверки, так как он вырос сильнейшим и храбрейшим воином. Вскоре после этого были получены известия, что неподалеку поселился монстр-каннибал, и все люди были поражены сильнейшим страхом. Господин Минамото-но-Рэйко призвал к себе Кинтаро и приказал ему освободить окрестности от всякой нечисти. Кинтаро, восхищенный возможностью наконец-то испробовать свой меч в настоящем дела, немедленно отправился на поиски. Застав монстра в его логове, Кинтаро, после недолгой битвы, отсек ему голову и принес ее своему господину. Теперь Кинтаро стали почитать за самого отважного героя страны, и соразмерно этому увеличились его власть и богатство. Он сдержал свое обещание, и построил просторный удобный дом для своей матери, которая до конца своих дней счастливо прожила с ним в столице. Ну, разве это не история о великом герое?
Жили-были на свете три козла бородатых, и собрались они сходить на холмы, свежей травкой полакомиться, жирку поднагулять, а всех трех козлов звали Злыднями. Дорогу на холмы пересекала бурная быстрая речка, и был через нее перекинут мосток, а под мостом жил тролль – злющий-презлющий. Глаза у него были огромные, как тарелки, а нос длинный и кривой, как кочерга. Вот пошел самый молодой козел бородатый Злыдень через мосток. «Цок, цок, цок», стучат копыта. «Кто это там ходит по моему мосту?», закричал тролль. «Это я, самый маленький козел Злыдень, иду на холмы на тамошней травке жирку поднагулять», тихим голосом ответил козел. «Ну, пожалуй, я тебя съем», сказал тролль. «Не ешь меня, я слишком маленький», сказал козел. «Подожди, пока тут пойдет второй козел Злыдень, он намного больше меня» «Хорошо, будь по твоему» Немного времени спустя идет по мосту средний козел бородатый Злыдень «Цок, цок, топ, цок, цок», стучат по мосту копыта. «Кто это там ходит по моему мосту?», закричал тролль. «Это я, второй козел бородатый Злыдень, иду на холмы, травки свежей пощипать да жирку поднагулять», отвечает второй козел, и голос у него погромче, чем у первого. «Ну, тогда я тебя съем», говорит тролль. «Не ешь меня, погоди немного, пока тут пойдет самый большой козел бородатый Злыдень – он куда больше меня, им-то и наешься». «Будь по твоему», ответил тролль. Долго ли, коротко ли, идет по мосту самый большой козел бородатый Злыдень. «Цок, цок, цок, топ-топ», стучат копыта по мосту, а козел такой большой и тяжелый, что мост под ним скрипит и стонет. «Кто это там топает по моему мосту?», закричал тролль. «Это я! Большой козел бородатый Злыдень», ответил козел громким противным голосом. «Вот тебя-то я и съем!», обрадовался тролль. «Ну давай, подходи, У меня есть два острых копья, Чтоб проткнуть твои глаза И четыре тяжелых камня, Чтобы побить тебя, сокрушить тебя, И косточки по ветру развеять!» Вот что сказал большой козел бородатый Злыдень. Разбежался козел, да и ткнул злого тролля в глаза рогами, а потом копытами затоптал и косточки по ветру разметал, а что осталось – то сбросил в бурную речку, а уж после того пошел пастись на холмы. А на холмах козлы так отъелись, что еле до дому дошли, и если с пор не исхудали, то так и ходят до сих пор жирные да лоснящиеся.
Один молодой моряк, уходящий в дальнее и долгое плавание, хотел последнюю ночь перед отплытием провести на твердой земле, а не на судне. Хоть была уже поздняя ночь, он получил разрешение у капитана, и сошел на берег в Дугласе. Когда это случилось, (а тогда стояла осень), была ясная, лунная ночь, сухая и морозная. Морячок постеснялся искать приюта в ближних домах, а решил идти прямо к дому своей сестры, в Кирк-Мерлаф. Когда он шел по тропе, перебираясь через довольно высокую гору, он внезапно услышал топот копыт и звуки охотничьего рожка – такие чистые и прекрасные, что и сказать нельзя. Он был несколько удивлен, что кто-то решил выехать поохотиться среди ночи, но у него не было времени размышлять об этом, потому что охотники приблизилась настолько, что он смог даже сосчитать всадников. Числом тринадцать, они были облачены в зеленые одежды, и имели благородный вид. Морячок так обрадовался, что ему теперь не придется идти в темноте совсем одному, что бросился за охотниками, но только лишь перебежал на другую сторону дорожки, как сразу понял, что охотников уже не видно, а звук рожка доносится издалека, будто охота уехала уже не меньше, чем на милю. Когда он добрался до дома сестры, он подробно пересказал ей всю историю, от начала до конца, а та даже захлопала в ладоши от радости, что он пришел домой в целости и сохранности. «Те охотники, которых ты видел», сказала она, «были фэйри, и великое счастье, что они не забрали тебя с собой».
Одуреть можно - нигде не могу найти в электронном виде сказку Гримм "Стоптанные туфельки".
Придется, похоже, самой позаботиться о привнесении оной в сеть:
Сказка для Девятки Жезлов Стоптанные туфельки Стоптанные туфельки (сказка братьев Гримм, в переводе Г. Петникова)
Жил-был некогда король. Было у него двенадцать дочерей, одна другой красивее. Спали они все вместе в одной зале, и постели их стояли рядом; вечером, когда они ложились спать, король закрывал дверь и запирал ее снаружи на засов. А утром, когда он ее открывал, то всегда замечал, что туфли у дочерей все от танцев стоптаны, и никак он не мог понять, отчего это происходит. И велел король кликнуть клич по всему королевству, что тот, кто дознается, где это они по ночам танцуют, может выбрать одну из них себе в жены, а после его смерти стать королем. Но кто объявится, а в течение трех дней и ночей о том не дознается, тому голова с плеч долой. Вот вызвался вскоре один королевич взяться за это отважное дело. Его хорошо приняли и вечером отвели в комнату, что находилась рядом с залой-опочивальней. Ему приготовили постель, и он должен был наблюдать, куда королевны уходят и где танцуют; а чтоб ничего они не смогли сделать тайком или уйти куда-нибудь в другое место, то двери в залу были оставлены открытыми. Но вдруг веки у королевича налились точно свинцом, и он уснул, а когда наутро проснулся, оказалось, что все двенадцать королевен ходили куда-то танцевать - туфельки их стояли в зале, но у всех на подошвах были протерты дыры. И на второй, и на третий вечер случилось то же самое: и вот отрубили королевичу без всякой жалости голову. Приходило потом еще много других, которые брались за это отважное дело, но всем им пришлось поплатиться жизнью. И вот случилось, что один бедный солдат, который был ранен и служить более не мог, направился в тот самый город, где жил король. Повстречалась ему на пути старуха, она спросила, куда он идет. - Да я и сам точно не знаю, - ответил солдат и в шутку добавил: - Есть у меня охота дознаться, где это и в самом деле королевны свои туфли стаптывают, - вот, может, и я королем сделаюсь. - Да это не так-то и трудно, - сказала старуха. - Ты не пей вена, что поднесут тебе вечером, и притворись, будто крепко спишь. Затем дала она ему небольшой плащ и сказала: - Если ты наденешь его, то станешь невидимкой и сможешь тогда пробраться вслед за двенадцатью королевнами. Солдат, получив добрый совет, решил приняться за это дело: набрался он смелости и к королю женихом объявился. Был он принят так же хорошо, как и другие, и на него тоже надели королевские одежды. Вечером, как пришло время спать ложиться, отвели его в комнату рядом с опочивальней; и когда он собрался ложиться спать, пришла старшая королевна и поднесла ему кубок вина; но он привязал к подбородку губку - вино все и впиталось, а ни капли не выпил. Затем лег он в постель, полежал немного и начал храпеть, будто спит самым глубоким сном. Услыхали то двенадцать королевен, засмеялись, а старшая и говорит: - И этому бы тоже не мешало жизнь свою поберечь. Затем они встали, открыли шкафы, ларцы и шкатулки и достали роскошные платья; стали перед зеркалами наряжаться и прыгать на радостях, что вскоре смогут они опять танцевать. Но одна из них, младшая, и говорит: - Я не знаю, вот вы радуетесь, а у меня на душе как-то тяжело: должно быть, с нами случтся какое-нибудь несчастье. - Эх ты, пуганая ворона, - сказала ей старшая, - всего ты вечно боишься! Разве ты забыла, сколько уже королевичей здесь понапрасну побывало? Солдату я даже и не стала бы сонного зелья подносить, этот олух и так не проснется. Вот королевны были уже гоовы и глянули на солдата, а он глаза закрыл, не двинется, не шелохнется, и подумали они, что теперь уже бояться им нечего. Подошла старшая к своей кровати, и постучала в нее; и опустилась тотчас кровать в подземелье, и сошли они одна за другой вниз через подземный ход, а впереди всех старшая. Солдат, видя все это, долго не мешкал, он набросил на себя свой плащ и спустился вниз вслед за младшей. Посреди лестницы он наступил ей слегка на платье, она испугалась и крикнула: - Что это? Кто схватил меня за платье? - Да не выдумывай, - молвила старшая, - это ты, видно, за крючок зацепилась. Вот сошли они вниз и очутились в чудесной аллее, и были все листья на деревьях серебряные, и они все сияли и сверкали. Солдат подумал: "Возьму-ка я что-нибудь себе в знак доказательства", - и он отломил с дерева ветку; вдруг послышался страшный треск. Младшая вскрикнула: - Тут что-то неладное, вы слышали треск? Но старшая сказала: - Это салютуют на радостях, что мы скоро освободим от чар наших принцев. И они пошли затем по другой аллее, где листья на деревьях были все золотые, и, наконец, по третьей, где были листья все из чистых алмазов; и он отломил с обоих деревьев по ветке, и всякий раз дерево трещало, и младшая дрожала от страха, но старшая настаивала на том, что это салютуют в знак радости. Пошли они дальше, и вот подошли наконец к большой реке; стояло у берега двенадцать лодок, и в каждой лодке сидело по прекрасному принцу, и они ждали своих двенадцать королевен, и каждый посадил королевну к себе в лодку, солдат же сел вместе с младшей. А принц и говорит: - Отчего это лодка вдруг стала сегодня тяжелее? Приходится мне грести изо всех сил. - Это, пожалуй, - молвила младшая, - от жаркой погоды, и меня нынче что-то томит. И стоял на другом берегу красивый, ярко освещенный замок, доносилась оттуда веселая музыка, трубы и литавры. Переплыли принцы через реку, вошли в замок, и каждый из них стал танцевать со своей милой. Солдат тоже танцевал вместе с ними, никем не видимый, и когда одна из королевен держала кубок с вином, то он весь его выпивал до дна, только она подносила его ко рту; и страшно было от того младшей, но старшие заставляли ее молчать. Так протанцевали они там до трех часов утра, и вот все туфельки истоптались от танцев, и пришлось им оставить свои пляски. Перевезли принцы их опять через реку, а солдат на этот раз сел на переднюю лодку, к старшей. На берегу они попрощались со своими принцами и пообещали им прийти снова на следующую ночь. Когда они всходили по лестнице, солдат забежал вперед и лег в свою постель; и когда двенадцать королевен медленно подымались, утомленные, по лестнице, он уже храпел, да так громко, что все слышали; и они сказали: "Уж этого человека опасаться нам нечего". Сняли они свои красивые платья, спрятали их, стоптанные во время танцев туфельки поставили под кровать, а сами легли спать. На другое утро солдат решил ничего не рассказывать, а еще раз поглядеть на это диво, - и вот ходил он и вторую, и третью ночь с ними. И все было точь-в-точь так же, как и в первый раз, - они плясали до тех пор, пока туфельки не стаптывали. Но на третий раз взял солдат с собой в доказательство кубок. Вот наступило время ему отвечать, ивзял он с собой и спрятал три ветки и кубок и пошел к королю, а двенадцать королевен стояли за дверью и слушали, что он скажет. Когда король стал спрашивать: "Ну, сказывай, где мои двенадцать дочерей ночью все свои туфельки в плясках истоптали?" - то солдат ответил: - Вместе с двенадцатью принцами в подземном замке. И рассказал он королю все, как было, и принес ему знаки доказательства. Велел тогда король позвать своих дочерей и спросил их, правда ли говорит солдат. Видя, что все обнаружилось, и если отпираться, то все равно ничего не поможет, они сознались во всем. Тогда король и говорит: - Какую же хочешь взять себе в жены? Он ответил: - Я-то уж не молод, так что отдайте мне старшую. В тот же день свадьбу и сыграли, и было ему обещано после смерти короля и все государство. И принцы вновь были заколдованы - еще на столько дней, сколько ночей проплясали они с королевнами.
По заявкам радиослушателей - переходим к масти Жезлов.
Король жезлов Король Жезлов - Эльфийский холм (Андерсен) Тип личности (представленный как королем-эльфом, так и старшим троллем): чувство собственного достоинства, сознание своей силы и власти, любовь к жизни и умение радоваться каждому дню, каким бы он не оказался, щедрость и великодушие. Настоящая власть у власти. Воля, принципиальность... Словом, Король с большой буквы. Ярко выраженный аспект отцовства. Ключ: жить так, чтобы небу горячо было, и даже тогда, когда в тебя мало кто верит. Момент: танцы на балу короля эльфов. Королева Жезлов Королева Жезлов - Кип, заколдованный кот (шведская сказка) По персонажам: -Королева-мать, очень опытная властительница, придающая большее значение интуиции и чутью, без которых она не представляет себе логических решений. В пару к королю - аспект материнства. -Кип: Оказываемое покровительство, опека, помощь волшебного зверя. Интуиция, воспринимаемая обладателем исключительно как опытность. Ключ: Рыцарь Жезлов Рыцарь Жезлов - Сивка-Бурка (русская сказка) Третий сын. Связка с небом. Равнодушие к насмешкам, следование своим путем, поиск приключений, бесстрашие (походы к батюшке на могилку). Тот, кто со временем получит власть. Карта трансформации, может быть истрактована и как внутренние перемены. "Полюбить - так королевну, проиграть - так миллион". Ключ: На карте: Иван снимает с пальца царевны перстень. Паж Жезлов Паж Жезлов - Василиса Прекрасная (русская сказка) Примечательно, что для Пажа взят женский персонаж. Характер: спокойствие, следование велениям судьбы, высокая интуитивность, ловкость, готовность к переменам. Пассивная схема, действия по привычным паттернам. Пройденная инициация. Обретение огня и посоха, на котором Василиса уносит огонь. Некая возможность, которая позволяет (хоть и помучившись) получить стократ больше, чем было раньше. На карте: Василиса уходит со двора Бабы-Яги с черепом, полным огня. Туз Жезлов Туз жезлов - Джек и бобовый стебель(английская сказка) Созидание, рост, энергия, созревание. Решимость, способность рискнуть. Достижение цели. Везение. Двойка Жезлов Двойка жезлов - Козлы бородатые (норвежская сказка) Вызов, и возможность принять или не принять его. Зрелость, необходимая для встречи опасности лицом к лицу. Победа, если ее достоин. Ключ: вызов На карте: третий козел бородатый дерется с троллем Тройка Жезлов Тройка жезлов - Первое путешествие Синдбада-Морехода (арабская сказка из цикла 1001 ночи) Долгий, полный приключений и испытаний путь и обретение берега. Возвращение домой, когда наполнен впечатлениями и добыл богатств. На карте: Синбад, стоя на палубе корабля, вглядывается в появившуюся на горизонте землю Четверка Жезлов Четверка Жезлов - Бременские музыканты (Гримм) Начало новой жизни, нового периода. Обретение единомышленников и спокойного пристанища. Ключ: приют На карте: Бременские музыканты видят в сумерках домик со светящимися окнами. Пятерка Жезлов Пятерка Жезлов - История о Кинтаро, Золотом Мальчике (японская сказка) Состязания, возможность помериться силами ради "спортивного интереса". Возможность реальной оценки своих возможностей через состязание. С другой стороны - растрата энергии, которую можно было бы истратить на что-нибудь еще. Ключ: поборемся? На карте: Кинтаро состязается с обезьяной. Шестерка Жезлов Шестерка Жезлов - Новое платье короля (Андерсен) Ложный триумф (примерно такое же значение карты, как в New Vision) Обман на ранней стадии "мероприятия". Замалчивание очевидного. Закрывание глаз на реальное положение вещей. Обусловленность. Ключ: А король-то голый! ) На карте: Король шествует перед народом в "новом платье" Семерка Жезлов Семерка Жезлов - Волк и семеро козлят (Гримм) Нападение более сильного противника. Хотя тот, на кого нападают - находится в выгодном и защищенном положении, и нужна только бдительность и смекалка, чтобы избежать всякого зла. Ключ: береженого бог бережет. На карте: козлята узнают полка по черным лапам, которые тот положил на дверь. Восьмерка Жезлов Восьмерка Жезлов - Дикая Охота, или Охота Эльфов Время, текущий момент. Внезапность, мимолетность, призрачность, быстрота. Грань и состояние скольжения по грани. На карте: дикая охота. Девятка Жезлов Девятка Жезлов - Стоптанные туфельки (Гримм) Сопротивление переменам, страх изменений, сохранение существующего положения вещей, даже если оно пагубно, а перемены сулят развитие и успех. Небрежность, неверная оценка ситуации (солдат притворяется спящим, а принцессы принимают это за чистую монету), подавление как голоса рассудка, так и внутреннего голоса - лишь бы ничего не менять. Ключ: сны всегда остаются снами, а реальность - реальностью. На карте: принцессы уходят на танцы, а солдат прикидывается спящим. Десятка Жезлов Десятка Жезлов - Ученик чародея (английская сказка) Крушение надежд вследствие собственной неумелости. Попытка перескочить через несколько этапов собственного развития, выбиться одним махом "из грязи в князи", или после первого класса пробовать срочно адаптироваться к университету. Непонимание происходящего. Пустые мечтания вместо последовательного труда и учения. На карте: горе-ученик в ужасе смотрит на ожившую домашнюю утварь.
Меж тем закончила разработку масти монет, со всеми сказками и краткими комментариями.
Монеты (пентакли, денарии, диски etc.) Земля, материальность, богатство
Король монет Король Монет - Король с Золотой Горы (Гримм) Персонаж представляет собой чудесное сочетание прагматичного купчины со "львом рыкающим", который иногда прорывается - видимо, как компенсатор. Хотелось бы поглядеть оригинал сказки, потому что Гриммы все же слишком много благочестия и розовых соплей вкладывают в сказки. Отсутствие хитрости (великаны не в счет, их обдурить только имбецилл не сможет), физическая крепость, низкая чувствительность к боли, упорство. Рачительный хозяин. Ключ: Богатство, обретенное в равной степени и своими усилиями, и волею случая. Торговец на царстве. На карте момент, когда купеческий сын своей стойкостью и терпением расколдовывает королевну, женится на ней и обретает свое Королевство на Золотой Горе.
Дама Монет Дама Монет - Веретено, ткацкий челнок и иголка (Гримм) Богатство, заработанное своими руками. Трудолюбие и скромность. Душевные качества, что являются добрыми вне зависимости от социального положения. Ключ: Терпение и труд все перетрут. Момент, когда принц возвращается к девице по сотканному чудесному ковру, следуя за белым кроликом за веретеном с золотой ниткой.
Рыцарь Монет Рыцарь Монет - Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь (повесть неизвестного автора, 13в) Долг и честь, соблюдение уговора. Сама легенда связана не с богатствами материальными, но с сокровищами души: честью и честностью, верностью слову, долгом и т.д. Оплот. Охрана самих принципов, основ королевства, к которому принадлежит рыцарь. Ключ: богатства материальные ничто в сравнении с сокровищами души. На карте: Зеленый Рыцарь, въехавший на коне в Камелот с ветвью остролиста в руках и предлагающий испытание мужества рыцарям круглого стола.
Паж Монет Паж Монет - Огниво (Андерсен). Сказка о начинающем стяжателе ) Богатство по случаю, богатство за работу, требующую храбрости. Нуворишество - плебей в богатых одеждах. Ключ: Нечаянное богатство не меняет внутренней сути человека На карте: солдат, набивающий кошельки деньгами.
Туз Монет Туз монет - Лучшая в мире мышь (китайская сказка) Богатство вообще. Обретение богатства. Сокровища души и материальные блага как воздаяние Ключ: Вознаграждение На карте: Старушка, которая нашла благодаря мышке под стеной богатства
Тройка Монет Тройка монет - Сбежавшая мышь, или Манавидан, сын Ллира (третья ветвь Мабиноги) Ремесло, сноровка, профессионализм, умелость. Возможность заработать на жизнь и достичь процветания своими руками, навыками. Халявы не будет ) Ключ: воздастся по трудам твоим. На карте: Манавидан, сын Ллира и Придери выделывают щиты
Четверка Монет Четверка Монет - Сказка о рыбаке и его жене (Гримм) Жадность, стяжательство. Ключ: Всему знай меру На карте: старуха в царских одеждах и рыбак, выпрашивающий на берегу у рыбки новых благ.
Пятерка Монет Пятерка Монет - Рассказ о багдадце, который увидел сон (арабская сказка из цикла 1001 ночи) Кризис, и успешное его прохождение. Странствие, паломничество, которое может привести к выходу из создавшегося положения. Ключ: потери и лишения, а также возможное в будущем новое обретение На карте: прибывший в Каир багдадец сидит в темнице, а городской вали спрашивает его, зачем тот приехал в их город.
Шестерка Монет Шестерка Монет - Золотой гусь (Гримм) Помощь в ответ на добро. Милость. На карте: принцесса-несмеяна хохочет над процессией приклеившихся к золотому гусю.
Семерка Монет Семерка Монет - Храбрый портняжка (Гримм) Самоуверенность, ловкость и хитрость, помогающая добиться цели. Рост, планомерное достижение. Ключ: Правильно сделанная реклама может способствовать достижению благоденствия ) На карте: Великан предлагает Портняжке помериться силами
Восьмерка Монет Восьмерка Монет - Домовые. История первая (Гримм) Усердие и сноровка. Благодарность за помощь. Вознаграждение за мастерство и честность. На карте: домовые тачают башмаки по оставленным на ночь выкройкам.
Девятка Монет Девятка Монет - Хабоги (датская сказка) Крупный выигрыш, обретение финансового благополучия. "Счастье привалило". Выполнение поставленной задачи. Умение видеть не только внешнее. Изменение социального статуса, как один из вариантов (женитьба/замужество в том числе) Ключ: Не ходи замуж за красивого, ходи за богатого Вера в успех и правильность своих действий. На карте: Хельга возле дома своего будущего мужа.
Благополучное завершение, обеспеченная старость, надежность. Успешная интеграция Тени. Ключ: обретение счастья и благополучия. На карте: старый король подслушивает, как Гусятница говорит с головой коня Фалады.
Наверное, есть еще на свете люди, что не слышали о МакКарти – одной из древнейших и чистейших ирландских семей, в жилах которых течет настоящая ирландская кровь – да не какая-нибудь жиденькая, а густая, как пахта. На юге до сих пор живет множество кланов этого рода – и просто МакКарти, и ригские МакКарти, и МакКарти из Маскерри, и все они славятся своим гостеприимством, открытостью и обходительностью.
Но ни один человек ни из рода МакКарти, ни из других родов, не мог сравниться в щедрости и гостеприимстве с Джастином МакКарти, что из Беллинакарти: ибо тот всякий раз выставлял на стол великое множество разных блюд и напитков, и радушно привечал всякого, кто готов был разделить с ним трапезу. Многие винные погреба постыдились бы так называться, если бы увидели погреб Джастина МакКарти: настолько он был велик, и так плотно заставлен винными бочками – маленькими, на пару галлонов, и небольшими, всего на четыре, и пузатыми дубовыми бочонками, галлонов на восемь или шестнадцать, и совсем уж огромными, на целых сорок два галлона, и если бы кто-то взялся их пересчитать, то это заняло бы куда больше времени, чем человек в состоянии остаться трезвым в таком замечательном месте.
И, без сомнения, многие люди думают, что у управляющего таким хозяйством нет и не может быть ни малейшего повода для жалоб и недовольства, и кто угодно согласился бы с ними, кроме тех, кто уже успел послужить управляющим в доме МакКарти, хотя ни один из них не сказал бы дурного слова о самом господине Джастине.
«За нашим хозяином», сказали бы они, «нет и не может быть никакой вины. И если бы он смог найти хоть кого-нибудь, кто приносил бы из его погребов вино, то ни один из нас не ушел бы от господина Джаспера, и служил бы ему верой и правдой до конца наших дней»
«Это, конечно, странно», думал юный Джек Лири, парень, что вырос при конюшнях Беллинакарти и помогал конюхам ухаживать за лошадьми, а сверх того иногда выполнял мелкие поручения управляющего поместьем. «Это даже очень странно, что управляющие то и дело сменяют друг-друга, покидая самое уютное местечко, какое только можно себе вообразить, и все перед уходом говорят, что это все из-за винного погреба. Если бы хозяин, долгих ему лет жизни, согласился взять меня управляющим, уж я бы не стал ворчать и возмущаться, когда хозяину вздумается послать меня за вином в погреб»
И молодой Лири стал ждать случая, когда ему удастся показать хозяину, на что он способен.
Несколькими днями позже Джастин МакКарти явился в конюшни ранее обычного, и стал звать конюха, чтобы тот оседлал лошадь, так как собирался съездить на псовую охоту. Но конюх не откликался, и тогда юный Джек Лири сам вывел любимую кобылу хозяина, Радугу, из ее стойла.
«Где Вильям?», спросил МакКарти.
«Простите, сэр?» сказал Джек и МакКарти повторил вопрос.
«Где это он раздобыл, чем напиться? С того момента, как Томас отказался у меня служить, ключ от винного погреба всегда был у меня в кармане, и уж я бы точно узнал, спускался ли кто-нибудь за выпивкой»
«Во многом знании многие печали, господин, но я все же скажу вам, что ваш повар поделился с ним виски из своих запасов. Однако…», продолжал он, исполняя одновременно перед хозяином шутовской поклон: ухватив себя правой рукой за прядь волос, он дернул свою голову к самой земле, в то время как его левая нога, выставленная вперед, прочертила на земле полукруг и оказалась позади. «Однако, хоть и печально знание, могу ли я задать вашей светлости один вопрос?»
«Говори, Джек», сказал МакКарти.
«Не требуется ли вашей светлости толковый управляющий?»
«Нужен, если у тебя есть кто-нибудь на примете», ответил хозяин, ободряюще улыбаясь. «Вот только где найти человека, который бы не боялся спускаться в мои погреба?»
«Неужели дело только в винном погребе?», спросил Джек. «Тогда, черт возьми, и я сам отлично бы подошел вам на эту должность».
«Никак ты предлагаешь мне свои услуги в качестве дворецкого?», изрядно удивившись спросил МакКарти.
«Точно так, хозяин», ответил Джек, впервые за весь разговор поднимая глаза от земли.
«Ну что ж, мне кажется, что парень ты добрый и честный, и поэтому я дам тебе шанс попробовать».
«Дай вам бог долгих лет жизни и да сохранит он ее и ради ваших слуг тоже!», с благодарностью сказал Джек и еще раз поклонился, а после того, как его хозяин поехал прочь, он еще долго стоял возле конюшен и рассеянно смотрел ему вслед. Но мало-помалу он напустил на себя важный вид:
«Джек Лири», сказал он сам себе. «Неужели тот самый Джек, что и раньше? Нет, не тот! Я теперь мастер Джон, управляющий!» И, придя к этому выводу, он побежал из конюшен к кухне.
Следующий эпизод не имеет отношения к моей истории, однако являет читателю поучительнейший урок о том, как меняет человека внезапный переход из «никто» в «кто-то». По дороге Джеку попался его любимый пес и верный друг, Бран, который кинулся к хозяину, чтобы тот почесал его за ушами, но Джек только пнул его и крикнул: «Убирайся с дороги, тварь!». Да и память Джека, похоже, сильно повредилась от того, что его назначили управляющим, иначе чем еще можно объяснить, что он напрочь забыл милое личико кухарки Пегги, чье сердце штурмовал еще неделю назад, предлагая купить ей обручальное колечко и норовя подкрепить свою решимость жениться жаркими поцелуями в губы?
Когда Джастин МакКарти вернулся с охоты, он позвал к себе нового управляющего.
«Джек», сказал он, «Я верю, что ты парень честный, поэтому вот тебе ключи от моих кладовых и погребов. Я пригласил господ, с которыми был нынче на охоте, отобедать со мной, и я надеюсь, что они окажутся вполне довольны не только обедом, но и винами, что ты подашь к столу»
У новоиспеченного «мастера Джона» всегда был острый глаз, и был он весьма ловким парнем, поэтому он сразу же аккуратно расстелил скатерти, расставил тарелки и разложил ножи и вилки в точности так, как это делал предыдущий управляющий, так что хоть он и не был знаком со всякими тонкостями, но для первого раза справился с подготовкой к обеду весьма неплохо.
Не стоит, однако, забывать, что в доме сельского ирландского сквайра, а особенно после охоты, когда собирается чисто мужская компания, не очень-то обращают внимания на тонкости этикета и сервировки, хотя в другом обществе и в другой обстановке на такие вещи поглядели бы куда строже.
За исключением некоторых из гостей господина МакКарти (достойнейших и великолепнейших господ!), которые уделили пристальное внимание ямайскому и антигуанскому рому, и некоторых других, что отдали должное старому ирландскому виски, все прочие гости единодушно решили, что портвейн и кларет, поданные на щедрый хозяйский стол, - лучшее дополнение к такому великолепному обеду.
Время шло уже к полуночи, когда господин МакКарти трижды позвонил в колокольчик – это означало, что ему и гостям требуется еще вино, и Джек, хоть и не без некоторых колебаний, отправился в погреб за новой порцией. Роскошь ледников для хранения продуктов была в те времена еще неведома на юге Ирландии, но любой здравомыслящий человек скажет вам, что прохладное вино лучше на вкус и дольше хранится. Еще дедушка господина МакКарти, который расширял и улучшал свои владения, знал об этом, и поэтому по его приказу винный погреб вырубили прямо в твердой и холодной скале, на которой высился замок. Туда вела крутая каменная лестница, по сторонам которой в стену уходили узкие проходы, которые следовало бы назвать щелями (так уж там все было построено), и выглядели они довольно страшно, даже если спускаться вниз со свечой в руках. Впрочем, если бы спускающийся нес с собой десяток свечей, то это не улучшило бы дела, потому что эти щели в любом случае оставались темными, и чем ярче был свет на ступенях, тем гуще казалась их тьма.
Собрав всю свою решимость, новый дворецкий отправился вниз, сжимая в правой руке фонарь и ключ от погреба, а в левой – корзину, достаточно большую, чтобы сложить в нее запас бутылок с вином на весь вечер. Он без помех дошел до двери, но когда вставил огромный старинный ключ в замочную скважину и повернул его, ему показалось, что из погреба доносится странный смех, да такой, что пустые бутылки, стоящие перед дверью в погреб, начали звякать друг об друга, и если Лири еще мог решить, что смех ему почудился, то бутылки дрожали и звякали прямо у него перед носом.
Лири подождал минутку, с удивлением оглядываясь вокруг, а потом взялся за ключ и решительно повернул его в замке, да с такой силой, будто сам сомневался, что у него это получится. В то же самый миг дверь распахнулась и со страшным стуком ударилась о стену, и если бы подвал не был вырублен прямо в скале, наверняка затрясся бы весь дом.
Невозможно рассказать, что там увидел бедный управляющий, потому что он и сам не вполне отчетливо это помнил, но повару с утра рассказал, что сначала он услышал рев, будто ревел обезумевший бык, а потом все бутылки, и бочонки, и огромные бочки стали раскачиваться вперед и назад с небывалой силой, так что казалось, что они вот-вот разлетятся на куски, и он захлебнется в вине.
Когда Лири вернулся к хозяину, он застал и его, и всех его гостей в изрядном нетерпении.
«Почему ты так задержался?», сердито спросил МакКарти, «И где вино? Я уже битых полчаса звоню, чтобы ты принес его сюда!»
«Вино – в погребе, насколько мне известно, сэр», дрожа, сказал Джек. «Надеюсь, что не разлилось ни капли».
«Что это ты там бормочешь, глупец?», воскликнул МакКарти, сердясь еще больше. «Почему же ты не прихватил вина с собой?»
Но Джек только дико поглядел на хозяина и глухо застонал.
«Господа», обратился МакКарти к гостям, «это уже, пожалуй, чересчур. Когда я приглашу вас на обед в следующий раз, я надеюсь, что мы встретимся уже под крышей другого дома, так как я не желаю долее оставаться в этом поместье, где я не только не могу получить ни капли вина из собственных погребов, но даже не имею никакой возможности заставить управляющих выполнять свои обязанности. Я долго думал о возможном отъезде из Беллинакарти, и наконец решил, что завтра, с Божьим благословением, я покину эти места. Но сегодня вы мы с вами все же выпьем, потому что сейчас я сам схожу в погреб за вином».
Сказав это, он вышел из-за стола, взял ключ и фонарь у своего оцепеневшего слуги, который глядел на него пустыми глазами, и пошел вниз по узким ступенькам, что, как уже говорилось выше, вели к погребам.
Когда он подошел к двери, он увидел, что она открыта, и из-за нее доносится шум, будто мыши или крысы скребутся меж бочек, а минутой позже разглядел маленького человечка, примерно шести дюймов ростом, что сидел, оседлав бочонок с самым старым и лучшим портвейном, и держал на плече большую рюмку. Подняв фонарь повыше, господин МакКарти с удивлением разглядывал малютку: на нем был длинный красный ночной колпак, короткий кожаный плащ, сбившийся на одну сторону, длинный зеленый кафтан, застенгнутый на большие блестящие пуговицы, чулки нежно-голубого цвета, такие длинные, что закрывали его ноги почти полностью, туфли с большими серебряными пряжками и на высоченных каблуках (возможно, он носил такие туфли из тщеславия, чтобы казаться повыше). Его личико было похоже на сморщенное печеное яблочко, а его ярко-красный нос на кончике был фиолетовым, как спелая слива. Глаза поблескивали, Как капли Сладчайшей росы В ночь полнолуния. а рот кривился в довольной усмешке.
«А, негодяй!», закричал господин МакКарти, «Наконец-то ты мне попался! Отчего ты нарушаешь покой моих винных погребов?»
«А верно ли, господин», ответил малютка невпопад, косясь на МакКарти одним хитрющим глазом, а другим поглядывая на рюмку. «что ты завтра переезжаешь? Неужели ты думаешь, что малыш Кларикон Нэдженин останется тут совсем один, вдали от своего доброго хозяина?»
«О! Если ты отправишься вместе со мной, мастер Нэдженин, то в моем переезде не будет ровным счетом никакого смысла».
С этими словами МакКарти наполнил бутылками большую корзину, которую Лири в ужасе бросил перед дверью, запер погреб и вернулся к своим гостям.
И после этого случая господин МакКарти всегда сам ходил в собственные погреба за вином, потому что малютка Нэдженин относился с уважением только к законному владельцу поместья. Несмотря на эти труды, достойный лорд Беллинакарти дожил в своем родовом гнезде до преклонных лет, и повсюду шла слава о веселых пирушках, что то и дело устраивались в его доме, и об отличнейших винах, что на них подаются. Но незадолго до того, как господин МакКарти умер, эти самые пирушки почти полностью опустошили его погреба, и так как никто не позаботился о пополнении винных запасов, гости к хозяину малютки Нэдженина стали захаживать все реже и реже, пока гостеприимство и щедрость Джастина МакКарти не перешли окончательно в разряд легенд.
Говорят также, что маленький дух Нэдженин так близко к сердцу принял опустошение винных погребов, что стал неаккуратным и небрежным, и что иногда его, стенающего и одетого в лохмотья, видели слоняющимся без дела возле дома.
Другие же говорят, что малютка стал башмачником, и утверждают, что сами видели его за работой, и даже слышали, как он при этом насвистывает – весело, что твой дрозд ясным майским утром. Он сидел в тени большущего кувшина с элем – да, кувшин был много больше, чем сам Нэдженин, - и одет был вполне прилично и добротно, вот только выглядел сильно постаревшим.
Но только одно можно сказать с уверенностью: еще никому до сей поры не удалось перехитрить его, и никому не посчастливилось ни поймать малютку, ни тем более завладеть его волшебным кошельком, в котором, как известно, никогда не переводятся монеты.
Кошмарные девятки с тонированными стеклами, в которых бумцает какая-нибудь попса, или, в крайнем случае что-нибудь сурово-рОковое - это привычно и не вызывает никаких особых чувств.
Но вот когда из такой же девятки слышишь Арефьевскую "Про фольгу" - удивляешься.
***
Пасторальные пастушки с дудочками повывелись? А фот фигушки. Ходит под окнами вьюнош в белой рубашке навыпуск и с льняными кудряшками, и играет себе на дудочке в свое удовольствие. Разное играет, в том числе и Greensleeves
После грозы, сильнейшей, такой в этом году еще не было, когда капли дождя с балкона долетали до меня, сидящей за компом, а ветер пригибал ясенелистник к самой земле, - уже несколько часов подряд тихо шуршит, журчит и бормочет на улице дождь.
Исчезновение чувства жизни, интереса к ней, потеря умения воспринимать "бараку", та самая апатия, о которой давеча писала Зау - в чем-то обратная сторона обширного информационного потока, который, с одной стороны является благом, т.к. дает фактически неограниченный простор для учения и познания, а с другой - пагубно влияет на умение жить с широко открытыми глазами и удивляться этому миру. Элементарный пример: едешь куда-нибудь - загодя почитал о месте, которое посетишь через несколько дней, хотя можно было бы узнать то же самое прямо там от живых людей; посмотрел фотки, следовательно, когда попадаешь в те места, впечатление уже не то.
Чрезмерность информационного потока отчасти и стимулирует появление той же самой апатии, и дни "информационного голодания" дают неплохой, хоть и кратковременный "терапевтический эффект"
Вороны снились. С ударением на первый слог. Круки. Крупные, желтоглазые, железноклювые птицы. Здоровые, что твои индюшки - чуть меньше метра в длину. Хотя сейчас поглядела - вороны действительно вырастают до 70 сантиметров в длину, так что ничего необычного Они спали, попрятав головы под крылья и только изредка на меня поглядывали. Взяла большое, черное как ночь, перо из крыла одного из них. Я страшно опаздывала, но не было никаких сил упустить эту возможность - посидеть рядом с этими птицами, такими большими и горячими.
А когда возвращалась - нашла еще одно длинное бело-серое перо, нежно-пушистое, декоративное, легкое и гибкое - явно хвостовое какой-то очень красивой, но неизвестной мне птицы.
Давным-давно жили-поживали на свете фермер с женой, и было у них три дочери, и, как часто бывает, самая младшая дочка была и краше, и добрее, чем две старшие, и когда старшие сестрицы бежали на улицу погулять и покрасоваться, она все чаще оставалась дома и помогала матушке по хозяйству.
Годы летят быстро, не успеешь оглянуться, и в один прекрасный день родители обнаружили, что их дочери уже достаточно выросли и пора уж подумать об их замужестве.
«Ты уже решила, как будут звать твоего будущего мужа? Это ведь очень важно, чтобы имя мужа было по сердцу», спросил как-то вечером отец у своей старшей дочери, когда они всей семье сидели на скамейке возле дома, отдыхая от домашних забот.
«Конечно решила, отец. Я не выйду за мужчину, если его имя будет не Сигмунд»
«Ну, это славно. В нашей округе живет множество Сигмундов», ответил отец. «Тебе будет из чего выбрать. Ну а ты что скажешь?», обратился он к средней дочери.
«О, я думаю, что нет на свете имени лучше, чем Сигурд»
«Ну, значит и ты не останешься старой девой», ответил отец. «В одной нашей деревне есть целых семь Сигурдов, что уж говорить про соседние. А ты, Хельга? Какое имя тебе нравится?»
Хельга, самая красивая из всех, подняла глаза. У нее тоже было свое любимое имя, но когда она собралась произнести его, то внезапно услышала голос, который шептал ей:
«Выйди за того, кого зовут Хабоги».
Девушка никогда раньше не слышала этого имени, и не особенно-то оно ей понравилось, поэтому она решила не обращать внимания на шепот, и сказать отцу, что ее мужа будут звать Ньёл, но внезапно поняла, что вместо этого говорит:
«Я не выйду за мужчину, если его именем будет на Хабоги».
«Что это за Хабоги такой?», начали спрашивать ее отец и сестры. «Мы никогда не слышали, чтобы кого-нибудь так звали».
«Все, что я могу сказать тебе, любимый отец, и вам, дорогие сестрицы, так это то, что человек с таким именем станет моим мужем, если только я найду его», ответила Хельга, и больше она ничего не сказала.
Вскоре молодые люди, которые жили в округе, узнали об этом разговоре, и множество Сигмундов и Сигурдов стали навещать небольшой фермерский дом. Приходили и другие молодые люди, и, хоть их звали и не Хабоги, они все же надеялись получить сердце младшей дочери фермера. Но хотя среди них встречались и Ньёлы, Хельга на них даже и не глядела.
Долго ли, коротко ли, но две старшие сестры нашли себе своих Сигмунда и Сигурда, и было решено сыграть сразу две свадьбы. Разослали приглашения всем друзьям и родственникам, но, когда все собрались утром торжественного дня, от толпы гостей внезапно отделился грубоватый морщинистый старик и сказал:
«Меня зовут Хабоги, и Хельга должна выйти за меня замуж».
И хотя Хельга вся побледнела и задрожала, она не сделала попытки убежать или отказаться.
«Как можно решать все с такой поспешностью?», сказал отец-фермер, которому было жаль отдавать любимую дочку за такого ужасного старика, и он надеялся, что откладывая договоренность о свадьбе, ему представится шанс что-то изменить. А сестры, которые частенько завидовали младшенькой, наоборот были очень рады, что их женихи оказались стократ краше, чем ее Хабоги.
Когда праздник закончился, Хабоги привел с поля великолепную лошадь в богатой сбруе, под алым седлом, расшитым золотом и жемчугом, и сказал Хельге, чтобы она ехала с ним.
«Ты сегодня же вернешься домой, если захочешь. Но я хочу показать тебе дом, в котором ты будешь жить».
И хотя Хельге не очень-то хотелось ехать со стариком, что-то внутри нее приказало ей повиноваться.
Старик удобно устроил ее в седле, после чего и сам вскочил на коня перед ней – так легко, словно был молодым юношей, и только он коснулся поводьев, конь со всадниками полетел так быстро, что в мгновение ока скрылся из глаз.
Через несколько миль поехали они через луга, такие зеленые, что блеском соперничали с изумрудами. На лугах паслись огромные стада откормленных овец, белых и кудрявых, как облака в небе.
«Чьи же это луга и стада?», воскликнула Хельга.
«Твоего Хабоги. Все, что ты видишь вокруг – принадлежит мне, но лучшую овцу из своего стада, ту, что носит на рогах золотые бубенчики, я подарю тебе»
Хельге было очень приятно, что старик делает ей подарок – ведь у нее никогда не было ничего своего, - и она горячо поблагодарила Хабоги за его доброту.
Вскоре луга и стада остались позади, и они выехали на широкое поле, которое пересекала река, и Хельга увидела огромные загоны с великолепными серыми коровами, которых доили многочисленные доярки.
«Ах какие прекрасные коровы», снова сказала Хельга. «Думаю, их молоко куда слаще, чем у других коров. Как бы мне хотелось попробовать хоть капельку! Интересно, кому принадлежат эти стада?»
«Они принадлежат твоему Хабоги», ответил старик. «И в один прекрасный день ты сможешь пить столько этого молока, сколько захочешь, но сейчас мы не станем останавливаться. Видишь вон ту большую серую корову, чьи рога украшены серебряными колокольчиками? Я дарю ее тебе, и ты сможешь пить ее молоко каждое утро, как только проснешься».
Глаза Хельги сияли, и хотя она ничего не говорила, она думала, что ей обязательно надо будет научиться самой доить коров.
Спустя еще пару миль они приехали на выгон, покрытый невысокой, густой травой, где паслись лошади всех мастей, и шкуры их блестели, будто атласные. Кони играли друг с другом, бегали и катались по траве. Вид их так восхитил Хельгу, что она даже хотела спрыгнуть с седла и поглядеть на коней поближе.
«Чьи это кони? О, кто тот счастливец, кто владеет такими великолепными животными?» «Это кони твоего Хабоги», ответил старик. «И одного, самого прекрасного, ты можешь выбрать для себя, чтобы научиться хорошо ездить верхом».
Тут Хельга даже забыла про овцу и корову:
«Моя собственная лошадь! О, давайте остановимся хоть на миг, я подумаю, какую же выбрать… Белую? Или может быть рыжую, как солнце? Или черную, как смоль, с белой звездочкой во лбу? О, пожалуйста, давайте остановимся хоть на минутку!»
Но Хабоги не стал останавливаться:
«Когда мы поженимся, у тебя будет много времени, чтобы выбрать себе лошадь по сердцу»
В конце-концов Хабоги подъехал к маленькому домику, старому и замшелому, такому древнему, что казалось он вот-вот развалится на куски.
«Это мой дом, и скоро он станет и твоим», сказал Хабоги, спрыгивая с лошади и протягивая Хельге руку, чтобы она спустилась на землю.
Восторги Хельги чуть поубавились – она думала, что человек, владеющий такими стадами, выстроит себе жилье поуютнее. Но вслух она ничего не сказала. Тогда Хабоги взял ее за руку и ввел в дом.
Но когда Хельга вошла внутрь, она была изумлена тому, как красиво все вокруг. Ни у кого из ее знакомых не было такой прекрасной мебели и таких чудесных вещиц, как у Хабоги. Даже у мельника, который слыл богатым человеком, не было ничего похожего. В доме Хабоги были всюду расстелены ковры, толстые и мягкие, таких чудесных и глубоких цветов, что сердце радовалось. Всюду были разбросаны шелковые подушки, такие мягкие и пышные, что даже при одном взгляде на них хотелось устроиться поуютнее и сладко заснуть. Забавные китайские статуэтки были расставлены на полках, и Хельге даже показалось, что потребуется вся ее жизнь, чтобы подробно рассмотреть их все – так их было много, и все время, проведенное в доме, показалось ей одним кратким мигом, но тут к ней подошел Хабоги:
«Я должен немедленно начать приготовления к нашей свадьбе», сказал он, «И поэтому обратно к родителям тебя отвезет мой молочный брат. Через три дня он же приедет в твою деревню и приведет сюда и тебя, и твоих родителей и сестер, и всех тех, кого ты захочешь пригласить на нашу свадьбу. К тому времени я приготовлю угощение»
У Хельги за день набралось столько впечатлений, что обратная дорога показалась ей совсем короткой. Ее отец и мать были очень рады, что она вернулась, потому что не были уверены, что такой мерзкий старик, как Хабоги, не сыграет с ними и с Хельгой злую шутку. И после ужина они стали расспрашивать Хельгу, что же она увидела в доме своего будущего мужа, но та только ответила, что через три дня они сами все увидят, когда приедут на ее свадьбу.
На третий день они выехали к дому Хабоги очень рано утром. Старшие сестры позеленели от зависти, когда увидели огромные стада овец, коров и лошадей и узнали, что самых лучших из них Хабоги подарил Хельге. Но когда они увидели покосившийся домик жениха, на сердцах у них снова полегчало.
«Я бы постыдилась жить в таком ужасном доме», шептали сестры друг-другу, и старшая говорила о каменном фундаменте и резных дверях и окнах в ее новом доме, а средняя рассказывала, сколько в ее новом доме прекрасных светлых комнат.
Но в тот момент, когда они вошли внутрь, они обе лишились дара речи, а когда они увидели свадебное платье, что Хабоги приготовил для их младшей сестры, их лица побелели от ярости – платье было как солнечные лучи, пляшущие по чистому льду.
«Она не должна быть настолько лучше, чем мы!», решили сестры, как только остались одни. И когда пришла ночь, они стащили из комнаты Хельги ее новенькое подвенечное платье, и бросили его в ящик для золы и закопали поглубже.
Но Хабоги кое-что смыслил в людях и в волшебстве, и поэтому он знал, чего ждать от сестер своей невесты. Он заколдовал золу и пепел, и те превратились в розовые лепестки, и сестер он заколдовал тоже, так что весь следующий день они никак не могли отмыться от пятен золы на их руках и лицах, и все гости над ними потешались.
Когда все проснулись на следующее утро, старый полуразрушенный домик исчез, а на его месте высился роскошный дворец. Гости напрасно старались отыскать глазами старого уродливого Хабоги – они видели только приятного молодого человека в расшитых серебром одеждах из синего бархата и с короной на светлых шелковистых волосах.
Сначала устроили травлю Петера Хандке, автора роскошнейшего "Страха вратаря перед одиннадцатиметровым" и отказали в литературной премии из-за его политических предпочтений - симпатий к сербской стороне в югославском конфликте вообще, и к Милошевичу в частности.
Теперь, спустя менее чем полгода, начинается аналогичная травля Гюнтера Грасса, за то, что после почти шестидесятилетнего молчания он все же признался, что служил в СС.
Совершенно не понимаю, для чего смешивать в один странный клубок литературную ценность их работ, действительно превосходный, с тем, что они сами из себя представляют? Или автор должен не только писать, но еще и соответствовать тому, как его видит толпа бюргеров, за свою жизнь не написавшая ни единой строчки, годной к прочтению?
Жила как-то на свете семья, что потеряла все свои богатства. Они были вынуждены продать свой большой дом и все их рисовые поля, и перебраться в жилище поскромнее, но родители все никак не могли забыть тех времен, когда они были богаты и влиятельны, и не позволяли забыть об этом и своей дочери. Единственной вещью, что они сумели сохранить, была серебряная ухочистка. Она имела форму изящной ложечки примерно десятисантиметровой длины, и она предназначалась для того, чтобы удалять грязь из ушей. «Вещица, конечно, глупая», часто говорил отец семейства, «но она ляжет в основу нашего будущего благосостояния». Когда их дочь вошла в брачный возраст, стало ясно, что ни одна из богатых семей не хочет брать своим сыновьям жену, все приданное которой состоит из единственной серебряной ухочистки. А выдавать ее замуж за кого-нибудь пониже положением родители не хотели. Когда ее родители умерли, девушка стала совсем никому не нужна. Она стала жить в доме вместе с другими незамужними женщинами своей семьи, и они стали платить за жизнь и еду вскладчину, и хотя в доме было много народу и очень тесно, она прожила там много долгих лет. Она занималась шитьем, и шила от рассвета до заката, чтобы хоть как-то прокормиться, но, несмотря на усердную работу, она все еще была очень бедной. Когда она состарилась, глаза ее начали слабнуть, и вскоре она уже не могла шить так мелко и аккуратно, как в молодости. И хоть она и работала столько же, сколько и раньше, она стала получать еще меньше денег, и уже не могла вносить свою долю за еду и крышу над головой. «Почему бы тебе не продать свою ухочистку?», спрашивали у нее другие женщины. «Это все, что осталось у меня от моих родителей!», с возмущением отвечала старуха.
Так как она прожила в этом доме очень долго, то у нее было свое уютное местечко в уголке, но другие женщины стали жаловаться: «Ты ведь даже не можешь платить за жилье, а занимаешь такое хорошее место!» И тогда они решили выжить ее, и старались всячески испортить ей жизнь. Ей во всем пришлось стать последней – даже чтобы набрать себе воды для купания. Ей давали самые жесткие овощи и самый слабый чай, и рис ей клали только пригоревший, отскребывая его со дна котла – хоть старухе и было трудно жевать его своими старыми зубами. Как-то раз ее племянник поймал мышь, но случайно сломал ей одну лапку. «Погляди», сказал он, «Она вся белая, от носа до хвоста». «Видимо, это очень необычная мышь, лучшая из мышей», сказал старуха. «Я никогда таких не видела» «Даже если мышь необычная, то она все равно вредная», ответил кузен. «Я не хочу, чтобы она погрызла тут всю еду и одежду». Но мышка выглядела такой слабенькой и беззащитной, что старуха очень не хотела ее отдавать. У нее никогда не было никого, о ком можно было бы заботиться и кого любить, и тогда она сказала: «Дай ее сюда, я ее сама убью» А кузен и раз был избавиться от неприятной работы, и ответил: «Забирай» Но старуха не стала убивать мышь. Она посадила ее в маленькую коробочку и дала мышке лоскутков, чтобы та сделала себе уютное гнездышко. Теперь старуха часто оставалась голодной, потому что свой рис и овощи она отдавала мышке, и какое-то время спустя лапка у той совсем зажила. Но однажды старухин племянник увидел мышь и закричал: «Лгунья! Ты так и не убила эту дрянь!» И он хотел уже бросить коробку в колодец, но старуха выхватила ее у него. «Она моя! Это лучшая в мире мышь!» «В этот раз ты зашла слишком далеко!», сказал он. «Нищенкам не пристало вести себя так, будто они все еще тут хозяйки!» И он созвал всех женщин дома, и те, конечно, приняли его сторону. Старуха прижимала к сердцу коробку и глядела в окружавшие ее лица, но ни в одном она не увидела и тени сострадания. Тогда она тихонько сказала: «Тогда я уйду» Ее племянник был сильно удивлен. «Да ты в жизни не была нигде, кроме этой деревни!» «Ничего, никогда не поздно все поменять» Старуха быстро собрала все свои вещи, не забыла и свою ухочистку, взяла мышку и оставила дом, где прожила всю свою жизнь. «Мне, наверное, должно быть страшно», думала она про себя, «но я будто помолодела». По дороге старуха поднялась на холмы, чтобы поискать кореньев и ягод для себя и мышки, но была уже осень, и крестьяне из деревни успели все собрать, и холмы были голыми и бесприютными. Этой ночью старухе было очень холодно, и она прижимала коробку с мышкой к животу, чтобы та не замерзла. На следующий день она ушла еще дальше, но по-прежнему не могла найти себе хоть какой-нибудь еды. В конце-концов она добралась до стены, что шла вдоль дороги. Стена была старая, замшелая, между кирпичей кое-где даже выросли кусты. Старуха была очень голодна, и ноги у нее болели от усталости и холода, и тогда она решила передохнуть и села, прислонившись к стене. Коробку с мышкой она положила на колени и открыла крышку, чтобы мышка подышала свежим воздухом. Старуха достала из кармана ухочистку и показала мышке. «Нам придется это продать. Вот только деньги рано или поздно закончатся, а что же мы будем делать потом?» Но ухочистка выпала из ее старческих пальцев и упала в сорняки. «Теперь придется ее почистить», сказала старуха и нагнулась, чтобы подобрать серебряную безделушку с земли, но тут ее мышка выпрыгнула из коробочки, ухватила ухочистку в зубы, кинулась к трещине в стене и исчезла. «Ах, неблагодарная маленькая воришка», заплакала старуха. «Я все оставила ради тебя, а чем ты мне отплатила?». От гнева и обиды она даже забыла, что замерзла и устала. Она вскочила и стала расшатывать старые кирпичи, из которых была сложена стена, а когда ее пальцы стали кровоточить, она подняла с земли острую палку, и стала действовать ею. Она выковыривала из стены кирпич за кирпичом, но не видела и следа пушистой бандитки. Когда она отбросила в сторону последний кирпич, в последних лучах заходящего солнца на земле под стеной что-то блеснуло. Едва дыша, старуха стала разгребать руками землю, и к ее удивлению на свет показалась большая золотая ваза. Старуха копала дальше, и нашла множество других предметов из серебра и золота, а еще глубже была целая россыпь рубинов, жемчугов и изумрудов. И в самой середине всего этого богатства лежала ее серебряная ухочистка. Лучшая из всех мышей отблагодарила старуху перед тем, как уйти от нее. И во многих китайских деревнях с тех пор верят, что белые мыши приносят удачу.
(арабская сказка, теоретически из цикла 1001 ночи)
Ежели кому лениво читать, то это почти то же самое, что Царевна-Лягушка... но есть и тут пикантные моменты...
Дошло до меня, о счастливый царь, что жил у истоков времен могущественный султан, которого Аллах благословил тремя сыновьями: самого старшего звали Али, среднего Хусейн, а самого младшего – Мохаммад. Все они были сильными мужчинами и отважными воинами, но младший сын выделялся среди них и красой, и храбростью, и щедростью. Их отец любил их одинаково, и, по велению своего справедливого сердца, решил разделить все свои богатства и земли между ними поровну.
Когда сыновья султана вошли в брачный возраст, султан призвал к себе великомудрого визиря и сказал:
«О визирь, я хочу найти жен для моих трех сыновей, и я призвал тебя чтобы ты дал мне хороший совет»
Визирь думал целый час, а затем ответил, низко склонившись перед султаном:
«О повелитель! Дело, с которым вы обратились ко мне, весьма деликатно, и трудно предсказать заранее, какой выбор и какие действия будут в конечном итоге к добру, а какие ко злу, ведь судьба идет своими путями, и не смертным пытаться изменить ее. Но я предлагаю сделать вот что: пусть три принца выйдут на террасу, вооружившись луками и стрелами. Пусть завяжут им глаза, и пусть покружатся вокруг себя, как делают дервиши во время их праздников, а потом пусть выпустят свои стрелы, а в каком доме упадет стрела, там и надо искать жену для принца. И сама судьба сосватает вашим сыновьям жен».
«Твой совет хорош, и именно так я и поступлю!», воскликнул султан.
Как только его сыновья вернулись с охоты, он рассказал им об испытании, которое их ждет, и повелел им немедленно взять стрелы и луки идти на террасу.
Садовники и парковые прислужники, затаив дыхание, глядели, как трем любимым сыновьям султана завязали глаза. Старший сын покрутился вокруг себя, и выпустил свою стрелу. Она вылетела далеко за пределы дворца и упала на дворе самого высокородного и именитого паши.
В точности так же, как и старший, второй принц послал свою стрелу, и стрела упала на дворе военачальника армиями султана.
Но когда Мохаммад выпустил свою стрелу, она упала на дворе дома, владельца которого никто не знал.
Султан вместе со своей свитой выехал из дворца, чтобы посетить все три дома, и увидел, что дочери паши и главнокомандующего были ликами подобны полным лунам, а грациозностью не уступали легконогим горным сернам. Но когда султан вошел в третий дом, он не нашел там ни единой живой души, кроме огромной сморщенной черепахи.
Султан решил, что его младший сын не может взять в жены черепаху, и решил повторить испытание снова.
Младший принц выстрелил еще раз, но стрела опять упала во двор того самого дома.
Султан пришел в ярость, и воскликнул: «Иншалла! Твои стрелы сегодня будто прокляты! Молись пророку!»
«Да будет благословенно имя пророка, и да будет мир в сердцах тех, кто верит в него и следует за ним!», ответил Мохаммед.
«Теперь обратись к имени Аллаха», сказал отец, «и сразу после этого стреляй»
«Велик Аллах и милосерден!», произнес Мохаммад, натянул свой лук и снова выпустил стрелу, и вскоре воткнулась она в стену того самого дома, где жила большая одинокая черепаха.
Когда султан увидел это, у него не осталось сомнений, что судьбой его младшему сыну наречена в первые жены именно эта черепаха, он решил предложить Мохаммаду остаться холостяком, и сказал он:
«Сын мой, черепаха не принадлежит к племени людей, она не знает наших обычаев, не принадлежит к нашей вере, и лучше бы тебе совсем не жениться, пока Аллах не пошлет тебе какой-нибудь другой знак»
Но юный Мохаммад не согласился с отцом и воскликнул:
«Я клянусь добродетелью пророка (да будет благословенно имя его!), что время моего целомудрия истекло. Если эта огромная черепаха предназначена мне судьбой, я женюсь на ней».
«Я и сам вижу, что она предназначена тебе судьбой!», закричал султан, «Но это же неестественно, жениться на черепахе? Где это видано?»
«Отец мой, поверь мне, я не питаю никакой склонности к черепахам, если ты это имел в виду. И это будет единственная черепаха среди моих жен!»
Султан, который любил своего сына, не стал более возражать, но если свадьбы Али и Хусейна праздновались с большим размахом и в великой роскоши, и длились пиры сорок дней и сорок ночей, то на свадьбу Мохаммада не пришли ни братья его с женами своими, ни важные сановники, паши и эмиры, ни даже купцы, зато они сделали все возможное, чтобы испортить юному принцу этот праздник.
Бедный Мохаммад был оскорблен насмешками и издевательствами, которые теперь постоянно раздавались у него за спиной, но никто так ничего и не узнал о его первой брачной ночи, и только Аллаху ведомо, что произошло между ним и черепахой, когда удалились они в свои брачные покои. Никто в тех землях даже и вообразить не мог, как может молодой и страстный юноша соединиться с черепахой, пусть даже она размером с бочонок.
После того, как султан женил своих сыновей, годы и заботы стали подтачивать его здоровье, и разочарование в поступке младшего сына, Мохаммада, тоже не улучшало его самочувствия – спина султана согнулась, а кости истончились, он пожелтел и стал чахнуть, он потерял аппетит, а вслед за тем и зрение его ослабло, так что стал он почти слепым.
Три принца, которые горячо любили отца, решили более не оставлять его здоровья на попечении суеверных гаремных женщин. Они собрались вместе и явились к султану, и поцеловав его руки, сказали: «Дражайший отец, твой лик пожелтел, аппетит почти исчез, и зрение изменило тебе. Если так будет продолжаться и дальше, то скоро нам придется рвать на себе одежды от горя, что мы потеряли опору и исток всей нашей жизни. Поэтому вы должны выслушать наш совет и последовать ему. Мы решили, что с этого момента заботы о тебе возьмут на себя наши первые жены, а не гаремные ведьмы. Они будут готовить для тебя еду, ибо весьма искусны в этих вещах, и их изысканные яства, возможно, вернут тебе утраченный аппетит, а вслед за тем к тебе вернутся и силы, и здоровье, и зрение».
Султан был глубоко тронут этой заботой своих сыновей.
«Да изольется на вас благословение Аллаха!», сказал он. «Но я боюсь, что вашим женам тяжело будет брать на себя такие заботы».
«Заботы?», вскричали сыновья. «Наши жены беспрекословно подчиняются нам, и нет для них сейчас более важных дел, чем приготовить такие яства, что излечат тебя, отца их мужей! Мы решили, что наши жены приготовят тебе свои лучшие блюда, а ты выберешь самое лучшее, то, которое понравится тебе и на вид, и на запах, и на вкус».
«Вы лучше знаете, сыновья мои, что следует делать», ответил султан и крепко обнял своих детей.
Радостными вернулись все три принца к их женам, и велели им приготовить самые восхитительные и прекрасные блюда, какие они только смогут придумать, и каждый из них потом прибавил:
«Это очень важно, чтобы отец выбрал блюдо именно из нашего дома».
Когда они отдали свои распоряжения, старшие братья стали поддразнивать Мохаммада и спрашивать его, как же его черепаха будет готовить еду, у нее же и рук-то нет, но тот встретил их шутки спокойной улыбкой.
А его жена, большая черепаха, только и ждала подобной возможности, чтобы показать, на что она способна. Она сразу же принялась за работу, и сначала она отправила служку к первой своей невестке, с просьбой собрать и прислать ей все экскременты крыс и мышей, что она только сможет найти в доме, чтобы черепаха могла использовать их вместо приправы для рисовых блюд, что она готовит султану.
«Покуда есть Аллах в небе, я не сделаю этого!», сказала себе жена Али. «Если уж это и впрямь такая хорошая приправа, то пусть черепаха сама ее собирает. А то, что найдется, я и сама использую».
И она громко сказала служке:
«Возвращайся к хозяйке, и скажи, что у меня осталось очень мало мышиных и крысиных экскрементов, нечем делиться».
Когда слуга вернулся к черепахе, она весело хихикнула, и послала его к жене Хусейна с просьбой собрать для нее весь куриный и голубиный помет, который та только сможет найти. Но вскоре слуга вернулся, и передал черепахе грубый и нелюбезный ответ другой ее невестки.
Несмотря на грубость, черепаха так обрадовалась, что даже опрокинулась на спину и задрыгала лапами.
Когда она вдоволь нахохоталась, черепаха принялась за дело, и быстро приготовила то мясо, которое она готовила лучше всего, и рис с травами, который получался у нее столь нежным и рассыпчатым, что просто таял во рту. Она выбрала лучшее большое блюдо, красиво разложила на нем еду, накрыла крышкой и обмотала сверху салфеткой, чтобы оно не остыло. Потом она дала блюдо слуге и велела быстрей нести еду султану, и другие невестки тоже отправили свою еду со своими рабами.
Меж тем подошло время обеда, султан сел перед тремя присланными блюдами, и сначала снял крышку с того блюда, что приготовила жена старшего сына, но оттуда поднялся такой вонючий и отвратительный пар, что и слона сбило бы с ног этой вонью.
Султан был так поражен этим зловонием, что кубарем выкатился из-за стола, и сыновьям пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести его в чувство. Султану принесли воды, и он сидел на полу и проклинал на все лады свою старшую сноху. Но вскоре он успокоился, и согласился попробовать второе блюдо, но как только поднял крышку, от туда ударил такой мощный запах горелого птичьего помета, что у султана перехватило дыхание и он решил, что пришел его смертный час. Еду поспешно унесли, распахнули все окна и стали воскурять в зале ладан и сандал, и когда воздух очистился, султан наконец сказал:
«Что такого дурного я сделал вашим женам, сыновья мои, что они пытаются до срока свести меня в могилу?»
Старшие сыновья только и могли ответить, что они и сами ничего не понимают, но в это время молодой Мохаммад поцеловал руку его отца и просил забыть о предыдущих неудачах и попробовать третье блюдо.
«Зачем ты так говоришь, Мохаммад? Ты, верно решил подшутить над старым больным отцом! Если человеческие женщины готовят так скверно, то что мне ждать от стряпни твоей черепахи? Я вижу, что вы поклялись между собой, что прикончите меня!»
Но Мохаммад пал на колени и поклялся своей жизнью и верой, что третье блюдо вовсе не такое, как первые два, и что он сам съест его до последней крошки, если отцу оно не понравится. Он убеждал с таким пылом и смирением, что султан наконец отошел подальше и велел рабу снять крышку с третьего блюда, а сам тем временем бормотал: «Даруй мне защиту, Аллах всемогущий!»
Но восхитительный запах донесся от блюда, которое приготовила черепаха. И запах этот изгнал боль из сердца старого султана, и из его легких, разбудил его потерянный аппетит, и прояснил его зрение. Султан ел целый час без остановки, и съел до крошки и рис и мясо, что приготовила ему младшая невестка, и запил еду превосходным мускусным шербетом на талом снегу, пока, наконец, не откинулся на шелковые подушки.
Совершенно восхищенный, султан возблагодарил Аллаха и похвалил еду, что сготовила черепаха. Мохаммад принял его слова скромно, чтобы не вызвать ревности своих братьев.
«Это – только один из талантов моей жены, дорогой отец», сказал он. «Если будет на то воля Аллаха, то ей еще представится шанс заслужить вашу похвалу».
И Мохаммад спросил, может ли его жена и впредь готовить султану еду, и тот с радостью согласился, а уже через несколько недель от этой еды к нему вернулись и силы, и зрение, и здоровье, и кости его снова стали крепкими, а на щеках заиграл румянец.
В честь своего выздоровления султан решил устроить грандиозный пир, и сказал, что все три его сына должны прийти со своими женами. Старшие принцессы сразу же стали готовиться к выходу, чтобы произвести должное впечатление на своего тестя.
Черепаха тоже думала, как достойно сопроводить своего любимого мужа, блеснув при этом своей красотой и изысканностью манер. Тогда она послала служку к своей старшей невестке и попросила у нее взаймы большого белоснежного гуся, чтобы оседлать его вместо коня и поехать во дворец. Но принцесса грубо отказала ей, и черепаха от души посмеялась над ней.
Потом она отправила слугу и к средней принцессе, и попросила у той большого белого козла, чтобы ехать на нем, но и вторая принцесса ей отказала, да еще и погрубее, чем очень порадовала черепаху.
И вот пришел день и час празднества, и первая жена султана со всеми своими прислужницами вышла на террасу гарема, чтобы встретить принцесс. Они стояли и ждали, и вот увидели вдали облачко пыли, и как только оно рассеялось, они увидали огромного белого гуся с растопыренными крыльями, который бежал вперевалку по направлению к дворцу, а на спине гуся сидела первая принцесса, беспорядочно цепляясь в испуге за его шею.
Через некоторое время увидели и второе облачко пыли, - это была вторая принцесса верхом на огромном блеющем козле. Козел остановился возле террасы, и принцесса свалилась с него, вся измазавшись в грязи и пыли.
Султан и его жена были до глубины души оскорблены таким поведением своих невесток, и султан кричал:
«Эти ужасные женщины сначала пытались отравить меня, а теперь они хотят опозорить меня перед всеми людьми!»
Жена султана приняла принцесс крайне холодно, и затянувшуюся паузу прервало только появление третьей принцессы. Правящая чета были полна самых дурных предчувствий, и они говорили друг-другу:
«Если уж эти женщины показали себя так скверно, то чего можно ждать от черепахи? Положимся же на волю Аллаха!»
Так ждали они ее, пока не прискакали на горячих белоснежных конях четыре гонца, что во всеуслышанье объявляли, что едет жена принца Мохаммада. Вскоре появились и богато разодетые в парчу и золото слуги, усыпающие дорогу принцессы лепестками белых роз, и чернокожие носильщики, что несли небольшой изящный паланкин, задрапированный цветными шелками. Паланкин опустился, и неизвестная принцесса, блистающая как полная луна, вышла из него. Все подумали, что это служанка черепахи, и ждали, когда та тоже выйдет. Но паланкин унесли, а прелестная женщина одна направилась к жене султана, чтобы приветствовать ее, и тут все и поняли, что это и есть жена Мохаммада, и приняли ее с честью и почетом. Сердце султана возрадовалось, когда он увидел ее прелесть, благородство и изящество, когда он узрел ее прекрасные манеры и услышал, как играет она на музыкальных инструментах.
Тут султан приказал своим сыновьям и их женам садиться возле него и его жены, и когда все расселись, начался пир.
Первым блюдом как всегда был рис, жареный в масле. Прежде, чем кто-то успел взять хоть горсть, прекрасная принцесса подхватила блюдо и высыпала весь рис себе на голову. Тот же час каждое рисовое зерно превратилось в драгоценную жемчужину, и плотным потоком сбежали жемчуга по ее черным, как ночь, волосам и раскатились по полу.
Прежде, чем кто-то из собравшихся смог вымолвить хоть слово после такого потрясающего чуда, принцесса подхватила миску жирного зеленого супа и тоже вылила его себе на голову. Суп в ее волосах превратился в сплошной поток чистейших изумрудов, и они упали к ее ногам как зеленый искрящийся дождь, и зелень изумрудов смешалась с белизной жемчугов.
Пока все высказывали свой восторг, слуги принесли еще риса и супа, а две старшие принцессы, пожелтевшие от зависти и ревности, не могли уже сидеть спокойно. Старшая ухватилась за блюда риса, а средняя – за миску супа, и обе вывалили их содержимое себе на головы. Но рис остался рисом, а суп – супом, и старшая вся блестела от масла, а вторая выглядела так, будто вывалялась в навозе.
Султан почувствовал к ним отвращение, и приказал, чтобы они убирались с глаз его долой, и он не хочет их больше не видеть, ни слышать, ни даже чуять их запаха. Мужья старших принцесс, конечно, тоже ушли вместе с женами, и надо ли говорить, что все четверо были сильно опечалены и шли понурив головы?
Когда Мохаммад и его волшебная принцесса остались наедине с правящей четой, султан приложил руки к сердцу и сказал:
«Нет у меня больше детей, кроме вас!»
Султан написал завещание, оставляющее трон самому младшему его сыну, и, собрав своих эмиров и визирей, объявил им о своем намерении. После этого он сказал молодым людям:
«Я хочу, чтобы вы поселились в моем дворце и никогда не покидали меня».
«Слушаем и повинуемся, отец», ответили они. «Желание нашего отца – в умах наших и наших сердцах».
Чтобы больше никогда не превратиться в черепаху и не расстроить этим старого султана, принцесса приказала слуге принести из ее покоев черепаший панцирь, и как только его доставили, сама сожгла его безо всякой жалости, и с этого момента оставалась только в человеческом обличье.
И хвала за это Аллаху, который дал ей безупречное тело, радующее глаза и сердца мужчин.
И был союз их благословенен, и родилось у них много сильных детей.